«А ведь Дед Мороз в тебя влюбился, Снегурочка!»: рождественская история
Эта история произошла накануне всеми любимого праздника Рождества Христова. Но начну повествование с того, что в 1984 году я с сыновьями — шестилетним Андрюшей и годовалым Алешей — переехала из Ростова-на-Дону в Республику Коми. Поселились мы в доме моего брата в поселке Кочпон на окраине города Сыктывкара. Иоанн служил в небольшом храме Божией Матери Казанской, в сане иеродиакона.
Поселок состоял из двух улиц, около трехсот изб, все они были рубленные из бревен, серые от воздействия дождей и ветров, похожие на бездомных бродяг — таковым было мое первое впечатление. Только выкрашенный в бело-голубые тона храм, стоявший на возвышенности, смотрелся Лебедем, плывущим в цветах медового разнотравья луговых цветов. «Вот уж воистину с любовью потрудились мастера, украсили кружевной резьбой крыльцо и все уголочки и выступы храма!» — подумала я, когда первый раз побывала в церковном дворе. По утрам, когда всходило солнце, поцелуем приветствуя Крест на куполе храма, он начинал сиять, разбрызгивая золотом благодать на пол неба, благословляя все живое вокруг. За храмом внизу виднелась река Вычегда, с шумом несущая свои холодные воды навстречу с подругой Северной Двиной, той, что в Архангельской области. Напротив центрального входа в церковный двор находилось старое здание клуба, в котором еще немного теплилась жизнь, работал кружок для рукодельниц, где жители поселка могли вечерами пообщаться между собой. За клубом выделялся среди изб своей ухоженностью дом священника. Прихожане облицевали его досками и покрасили в синий цвет. Метров двести в сторону от храма стоял небольшой магазинчик, под названием «Уют», где местные жители могли приобрести все товары первой необходимости. Вот, пожалуй, и все достопримечательности поселка!
Прошло два года… Я все еще скучала по городской жизни, да и мысли о неудавшемся браке, отсутствии своего жилья, безденежье, рвали мое сердце по ночам. Одно утешение — храм, который стал для меня родным, там я на время забывала о всех своих бедах. Возгласы священника, пение хора успокаивали. Старинные, намоленные иконы казались живыми. Глаза святых пронизывали насквозь взглядом, как бы говоря: «Знаем, знаем все грехи твои, и беды твои тоже знаем!» И я, возжигая свечи, молилась… Наступил новый 1986 год. Жители поселка после Новогодней ночи готовились к празднику Рождества Христова. В избах царствовал запах елок, сосен и мандарин. Неделя перед праздником хлопотная, и дома много работы, и в храм на Богослужения ходить надо, иначе все превратится просто в житейскую суету. В эти то пред Рождественские дни и напала на меня хандра, я начала роптать: молюсь, молюсь, а жизнь все не налаживается: мужа нет, денег нет, даже туфли ребенку не за что купить! Сердце громко и настойчиво протестовало против такой «радостной» жизни.
В ночь перед сочельником, проснувшись, я расплакалась, но тут же успокоившись, стала на колени перед иконами. Молилась недолго, но всем сердцем о полноценной семье, о своем доме и о туфельках для Алеши тоже…
Утром собравшись в церковь, я отворила дверь, выходящую на крыльцо, и ахнула, минуту стояла объятая неким трепетным страхом. Присмотревшись, поняла, что то, что я вижу — не галлюцинация. На широких перилах крыльца стояли две пары новых детских туфелек без упаковки: одни красные — с блестящими застежками-пуговицами, другие коричнево-белые — со шнурочками, размер Алешенькин. Обняв, Рождественский подарок, я застыла, размышляя: о моей нужде и молитве никто не знал, калитка была закрыта на защелку, да и никаких следов на снегу… Произошло чудо, тайна которого так и не была разгадана!
В храм я вошла тогда со слезами на глазах, уныние как рукой сняло. Я твердо верила — Бог меня слышит! Рождественское всенощное бдение пролетело незаметно. Мы с братом и наши друзья, человек десять, отправились в наш дом, разговляться. Шел снег. Молодежь расшалилась, сначала ловили огромные, пушистые снежинки, затем бросались снежками и румянили щечки друг-другу снегом. Отряхнувшись на крыльце от снега, мы с веселым смехом ввалились в коридор.
Вышла матушка, улыбаясь, пожурила: «Да тише вы, сороки, дети еще спят!» Но слова канули в небытие. Аромат рождественских блюд сделал свое дело, через минуту все уже сидели за столом с бокалами домашнего вина и нахваливали нашу маму Веру, за кулинарные шедевры.
Послышался стук в дверь. Кто-то пошутил: «Дед Мороз пришел! Таня, встречай!» Я поспешила встретить гостей. На крыльце стояли незнакомая женщина и молодой человек. Извиняясь, женщина попросила позвать о.Иоанна — надо было срочно разрешить какую-то семейную проблему. Следом за мной вышла мама, не принимая никаких возражений и извинений, буквально втолкнула гостей в комнату, они немного смущенные, присели за стол. Подруга Алла, засмеявшись сказала: «Вот это Дед Мороз! Я не против, если бы и ко мне сегодня постучался такой!», чем сконфузила парня. Но уже через два-три часа гости были своими, пели с нами колядки, молодой человек, которого звали Александром, лихо играл на пианино своими длинными красивыми пальцами. Этот праздник затянулся необычно долго. Наконец-то все уставшие, но счастливые, засобирались по домам. Во время прощания Алла, подмигнув мне, шепнула: «А ведь Дед Мороз в тебя влюбился, Снегурочка!». Я ответила: «Да ладно, молодой больно!». Но сердцем почувствовала – МОЙ!
Это Рождество стало самым счастливым в моей жизни. Я приняла подарок Судьбы и иду с ним по жизни уже тридцать шесть лет. Каждое Рождество мы с мужем традиционно за праздничным столом вспоминаем эту Рождественскую историю и радуемся жизни.